|
КЛАСС ФУНКЦИОНЕРОВ И АРМИЯ
КАК ЦЕНТР СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВОГО ФРОНТА РОССИИ
«Борьба – закон общественной жизни» – определение К.Маркса. «История
всех до сих пор существовавших обществ, - пишет Маркс в
«Коммунистическом Манифесте»(за исключением истории первобытной общины –
добавляет впоследствии Энгельс),- была историей борьбы классов… Из всех
классов, которые противостоят теперь буржуазии, только пролетариат
представляет собою действительно революционный класс».
Маркс дал блестящие и глубокие образцы материалистической историографии,
анализа положения каждого отдельного класса и иногда различных групп и
слоев внутри класса.
На лекции в Свердловском Университете («О государстве») В.И.Ленин
показывает, что «государство, как особый аппарат принуждения людей,
возникает только там и тогда, где и когда появлялось разделение общества
на классы…Государство сводится именно к такому выделенному из
человеческого общества аппарату управления…особому разряду людей,
которые выделяются, чтобы управлять другими и чтобы в интересах, в целях
управления систематически, постоянно владеть известным аппаратом
принуждения, аппаратом насилия…».
В.И.Ленин после революции ставил задачу не улучшения буржуазной
государственной машины, а разрушения, уничтожения ее, замены на
диктатуру пролетариата. Эта диктатура просуществовала до прихода к
власти Хрущева, который на 22 съезде КПСС добился смены политической
формы госуправления с диктатуры пролетариата на народовластие. Сорок лет
эволюционной стагнации – не стало завоеваний СССР, Россия превратилась
не в социальное, а в бюрократическое государство. Декларируемая
демократия в России – не власть народа по определению, а мелкобуржуазная
элитарность, паразитирующая функционерность.
Итальянский социолог Вильфредо Парето сформулировал принцип «циркуляции
элит». Некоторые современные авторы(А.Дугин,»Завтра» №50(211)) пишут,
что Ленин и Сталин были знакомы с теориями Парето, использовали их в
реальной политике, не заботясь о том, чтобы примерить его с
ортодоксальным марксизмом.
Согласно Парето любое общество: и демократическое, и тоталитарное, -
всегда управляется меньшинством, представляющим собой его «элиту». Эта
элита имеет строго фиксированный механизм циклического развития. Корни
ее уходят в некоторую оппозиционную(пассионарную, по Гумилеву) группу,
которая лишена власти и полномочий существующей верхушкой, но по всем
признакам способна осуществлять центральные функции. Эту изначальную
«элиту», «пассионариев», еще не пришедших к власти и сосредоточенных на
периферии, Парето называет «контрэлитой» или «элитой будущего». В
определенный момент «контрэлита» опрокидывает старую правящую
группировку и захватывает центральные позиции в обществе (государстве),
становясь в свою очередь просто «элитой», утрачивая частичку «контр». В
начале своего правления «новая элита» действует активно и адекватно,
укрепляет общество, развивает его, дает общественному и государственному
бытию новый импульс. Потом она начинает застывать. Второе поколение этой
элиты состоит уже из более пассивных элементов, сменяющих в спокойную
эпоху первую активную, фанатичную волну пассионариев. На третьем
поколении элита ветшает, стремиться всячески приватизировать властные
функции в обществе, несмотря на то, что разложение, лень, коррупция,
недееспособность, паразитическое отношение к власти как к привилегии,
как к капиталу, а не как к общественному служению, делают ее
неадекватной номинальным функциям, и тогда она становится препятствием
для развития общества. Тогда, утверждает Парето, на периферии снова
оформляется «контрэлита» пассионариев, и все начинается сначала.
С позиции принципов Парето логично объясняется история около властной
борьбы в России. Царский террор Ивана Грозного для «домостроительства
спасения», головы опричников и боярские бороды при Петре 1. «Золотой»
век вельмож и самозванцы при Екатерине 2. Отмена крепостного права и
создание армии наемных работников при Александре 2, элитная агония при
Николае 2, революция, пролетарский террор при Ленине, аппаратные
«чистки» Сталина, расцвет бюрократизма и застой при Брежневе, подготовка
смены элит при Андропове, перестройка Горбачева, карусель элит и
укрепление олигархии при Ельцине, появление «контрэлиты» Путина.
В общем, логичные в своей безысходности принципы Парето и якобы
«подпольное» применение их Лениным и Сталиным на практике без привязки к
марксизму. Вообще то, ниспровергателей и корректоров марксизма было
предостаточно со времени его зарождения. При этом «глобальные» теоретики
упускали из дискуссионного рассмотрения тот факт, что Маркс и Энгельс
создали фундаментальное учение, проанализировав и обобщив тысячелетний
научный опыт от Аристотеля до Гегеля, что марксизм был подтвержден на
практике во многих странах, что по опросу Би-би-си через интернет в 1999
году Маркс в мире признан человеком тысячелетия. Составными частями
марксизма являются английская политэкономия, немецкая философия и
французский социализм.
Считаете ортодоксами последователей Маркса – ваше личное дело. Самый
простой и широко применяемый способ аргументации – опорочить личность,
обходя теоретические обоснования, систему научных взглядов. Очень
«тонко» и «умно» выдать что ни будь наподобие: «капитал Маркса не
появился бы без капитала Энгельса» - и на цельное, фундаментальное
учение легло пятно, обывательское объяснение получено. Марксизм в
общественных науках отвергать невозможно по той простой причине, что для
этого, как минимум, нужно изучить полное собрание сочинений Маркса и
Энгельса и пошагово доказать недостоверность привлеченного фактического
материала, которым пользовались основоположники, а так же предвзятость
логики рассуждений, то есть метода исследования. Но
кабинетно-интеллегентные «гуманисты» на это не способны, свободный полет
мысли не может быть стеснен базовой наукой. Фундаментальная наука
объявляется догмой, ее последователи – ортодоксами. Что мешает
современным исследователям – обществоведам разрабатывать применительно к
конкретному времени, обстоятельствам, движущим общественным силам и их
диалектике прикладной марксизм – не ясно. Наверное, стремление к
первооткрывательству. Тем не менее, Ленин, Сталин, Мао, Хо Ши Мин, Ким
Ир Сен, Фидель Кастро реализовывали на практике именно прикладной
марксизм.
С мещански-обывательской публикой, то есть той, которая в суждениях
отталкивается от конкретных , одномоментных фактов жизни
исследователя-теоретика, проще не дискутировать. Причинно-следственные
связи, диалектика – для них язык тарабарщины. По определению, мещанин –
человек с узким кругозором и ограниченными потребностями. Причем
кругозор и потребности(как правило, духовные) мещанин ограничивает сам
сознательно, являясь чем-то сходным человекообразному, нелюбопытному
гуманоиду. К мещанскому обществу пришла Америка, граждан которой, кроме
своих «жизненных» интересов, мало что волнует. Вооружились до зубов,
включили на полные обороты печатную машину зеленых фантиков для
остального «туземного» мира – глобальный демопаразит насытился и учит
других, как надо жить. Только особо не афиширует, что за фантиковые
долги – почти три триллиона долларов – рассчитаться не хватит всего
достояния США, вплоть до статуи Свободы. Аналогией является наша
реформантская столица: что США для мира, то Москва для России. Десятая
часть населения страны собралась в границах МКАД и самовлюбленно
рассматривает остальную Россию как объект диктатуры закона.
Международные походы соблюдаются, как, например в 11-ой Конвенции МОТ –
«все равны перед законом, но не все равны по закону». Разумеется,
существует трудовая Москва, которая очень быстро согласилась с
монетаристами, что зарплата , которая превышает в 2,5-3,0 раза зарплату
аналогичного труженика в районах Крайнего Севера, вполне оправдана
исполнением функций столицы. Возвращаясь к «примерке» принципов Парето к
марксизму, считаю целесообразным привести одну страничку из работы
В.И.Ленина «Государство и революция»: «Что касается меня (Маркса), то
мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в
современном обществе, ни то, что я открыл их борьбу между собою.
Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой
борьбы классов, а буржуазные экономисты – экономическую анатомию
классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:
1) что существование классов связано лишь с определенными историческими
фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к
диктатуре пролетариата, 3)что эта диктатура сама составляет лишь переход
к уничтожению всяких классов и к обществу без классов…».
В.И.Ленин пишет, что »В этих словах Марксу удалось выразить с
поразительной рельефностью, во-первых, главное и коренное отличие его
учения от учения передовых и наиболее глубоких мыслителей буржуазии, а
во-вторых, суть его учения о государстве. Главное в учении Маркса есть
классовая борьба. Так говорят и пишут очень часто. Но это неверно. Из
этой неверности сплошь да рядом получается оппортунистическое искажение
марксизма, подделка его в духе приемлемости для буржуазии. Ибо учение о
классовой борьбе не Марксом, а буржуазией до Маркса создано и для
буржуазии, вообще говоря, приемлемо. Кто признает только борьбу классов,
тот еще не марксист, тот может оказаться еще не выходящим из рамок
буржуазного мышления и буржуазной политики. Ограничивать марксизм
учением о борьбе классов – значит урезывать марксизм, искажать его,
сводить к тому, что приемлемо для буржуазии. Марксист лишь тот, кто
распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры
пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного
мелкого (да и крупного) буржуа. На этом оселке надо испытывать
действительное понимание и признание марксизма(выделено мною).И
неудивительно, что когда история Европы подвела рабочий класс
практически к данному вопросу, то не только все оппортунисты и
реформисты, но и все «каутскианцы» (колеблющиеся между реформизмом и
марксизмом люди) оказались жалкими филистерами и мелкобуржуазными
демократами, отрицающими диктатуру пролетариата…Сущность учения Маркса о
государстве усвоена только тем, кто понял, что диктатура одного класса
является необходимой не только для всякого классового общества вообще,
не только для пролетариата, свергнувшего буржуазию, но и для целого
исторического периода, отделяющего капитализм от «общества без классов»,
от коммунизма. Формы буржуазных государств чрезвычайно разнообразны, но
суть их одна: все эти государства являются так или иначе, но в последнем
счете обязательно диктатурой буржуазии. Переход от капитализма к
коммунизму, конечно, не может дать громадного обилия и разнообразия
политических форм, но сущность будет при этом неизбежно одна: диктатура
пролетариата.»
В 21 веке диктатура пролетариата по форме может быть с более обтекаемым
названием – трудовластие. Последователи Гумилева и Парето могут привести
довод, что политическая форма власти в виде диктатуры пролетариата не
исключает пассионарности и элитности. Но Маркс и Энгельс предусмотрели
меры, предотвращающие бюрократизацию и элитнозацию управленческого
аппарата: «1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2)
плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленно к тому, чтобы все
исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились
«бюрократами» и чтобы поэтому никто не смог стать «бюрократом»…Коммуна
должна быть не парламентской, а работающей корпорацией, в одно и то же
время и законодательствующей и исполняющей законы…». Эти меры
пролетарского демократизма ставят заслон любой «элитности», так как
власть при таком подходе становится обузой, а не вожделением для любого
«элитного» кандидата. Все наслышаны о шведском «социализме», но мало кто
знает, что зарплата Улофа Пальме была всего в 4,5 раза больше, чем у
профессионального рабочего.И какая « элитность» могла мирно
сосуществовать со Сталиным, «красным монархом», который в наследство
оставил пару костюмов и 900 рублей на сберкнижке.
Хрущев «пробил» отмену диктатуры пролетариата под шумиху о культе
личности и построении коммунизма за 20 лет. Но не успел освоиться со
своей «элитарностью», так как быстро сработала «контрэлита» Брежнева.
Очень быстро партхозактив превратился в партхозноменклатуру, которая за
основу ротации верхушки взяла принцип личной преданности. Огромные
открытые запасы нефти и газа обеспечили видимость развития социализма.
Партхозноменклатура в спокойной и сытой обстановке отошла от «кошмаров»
сталинского периода и «особый разряд людей»(В.И.Ленин) начал
формироваться в класс функционеров, который занял нишу контроля и
управления процессом распределения продукции общественного производства.
Класс функционеров находится над процессом производства, ему нужны
конечные результаты. Комиссионные и дивиденды с любого движения общества
– смысл жизни этой паразитирующей социальной прослойки. Аппаратный
класс, согласно своему месту в надстройке над общественным базисом,
подавляет, принуждает, подчиняет оба класса базиса – и буржуазию, и
пролетариат. Класс функционеров в центре, он в оптимальном для
паразитирования месте.
В конце 20 века класс функционеров проел накопления советского периода –
валютно-золотые запасы, вклады населения в Сбербанке, амортизационные
фонды, зарубежную госсобственность, стратегические военные запасы.
Затем, через приватизацию и акционирование продал 40 процентов
отечественной промышленности иностранцам, так сказать отличился
компрадорством. Через внешние займы «нагрузил» каждого россиянина долгом
в 2000 долларов. Слишком полный общественный бюджет – организовал
террористическую операцию, затем начал антитеррористическую,
разрушил-построил-разрушил, но бюджетный отвод течет в нужном
направлении. Дальше закрутится продажа земли, ядерных материалов,
национализация предприятий. Национализация напоминает отмену крепостного
права. Развалили, обобрали до электропроводов – вернем государству,
пусть общий бюджет восстанавливает за счет лишений народа, а функционеры
подождут до образования нового жирового прослойка. А пока пусть работает
оплаченная журналистская пасквильность, которая, в том числе, вовсю
будет доказывать, что преступность есть следствие отсутствия
полицейского порядка, а не вопиющей социальной несправедливости.
Возможности паразитирования не вечны. Отходные пути функционеры готовят
заранее, виллы и прочая полезная собственность закуплены в
«цивилизованных» местах, а «этой» стране уготована участь военного
полигона, что бы следы замести.
Стратегическая сила противодействия паразитирующему центру в начале 21
века только начинает проявляться. Это социально-трудовой фронт России.
По флангам фронта – левые и патриотические правые. Патриотическое
направление отдельных правых подтверждается нацеленностью на
конкурентное развитие отечественного производства. Уметь же делать
деньги из всего – это подчеркивать свою принадлежность к спекулятивной
прослойке класса функционеров. Уметь делать деньги путем создания
потребительской продукции в условиях внешней и внутренней конкуренции-
это достойно общественного если не уважения, то, по крайней мере,
признания. Но что же будет обеспечивать центральное направление по
противодействию методичному наступлению паразитического центра , то есть
класса функционеров с поддержкой в виде полицейского спецназа МВД и ФСБ?
Класс функционеров – элемент надстройки. Поэтому противодействие
элементов базиса – левых и правых – должно проводится через элемент
надстройки, то есть постоянную армию. Класс функционеров, чувствуя
потенциальную угрозу со стороны Армии, сделает все, чтобы купить ее на
контрактной основе и окончательно оторвать ее от служения Родине и
своему народу. Очередной продуманный ход – оплачивает контракт
налогоплательщик, а условия контракта, то есть кому, за что и сколько,
определяет функционер.
Армейский генералитет стал осознавать на практике последнего десятилетия
старую истину, что жить в обществе и быть свободным от него невозможно.
Принцип невмешательства и неучастия приводит к тому, что Армия
становится просто слепым орудием в руках политиканов и соглашательский
достаток отдельных представителей высшего офицерства оплачивается
народной кровью. Мятеж на броненосце «Потемкин» в начале 20 века и
гибель АПК «Курск» в конце его, как ни странно, обусловлены одной
корневой причиной – функционерским размахом паразитирования. Армия не в
состоянии защитить собственные корпоративные интересы, так что можно
сказать о полноценной защите налогоплательщика – народа.
Но так или иначе, движущей силой национального прогресса, основным
потенциалом общества начала 21 века становится не пролетариат,
оставшийся без единого авангарда, не дискредитировавшие себя либеральные
правые, а изначально патриотичное, державное высшее офицерство с
армейскими подразделениями и военно-промышленным комплексом.
Хунта, казенщина, казарма и прочие нелестные эпитеты сразу возникнут при
таком подходе со стороны обывательского мещанства. Но, если
отталкиваться от теории управления, самым «демократичным» является
военный способ управления – то есть целевое управление. Задана целевая
функция, ограничения по средствам – действуй самостоятельно, никто тебя
за руку не поведет, где ползти, а где лежать - не подскажет.
Функционеры, конечно же, будут присутствовать при процессе, но
мародерствовать на фронте крайне небезопасно. Да и фланги не оголены,
левые и патриотичные правые прикрывают. Военное целевое планирование:
сетевое, этапное планирование любого процесса – гибель для функционера.
Разграничение процесса на выраженные количественные этапы уменьшает
энтропию системы, упорядочивает броуновское движение ее элементов и,
соответственно, уменьшает непроизводительный расход внутренней энергии
системы. Это когда система замкнута, а при открытой системе неизбежен
«сквозняк».
Рост численности офицерства и, соответственно, затрат, бремени на
налогоплательщика – скажут продвинутые либералы. Может и так , если
оторвать отставное офицерство от общества и подкармливать пенсиями. Во
времена Петра 1 и Екатерины 11 заслуженные офицеры при отставке
наделялись деревеньками и поместьями, что бы кормить себя, наблюдать за
крестьянами и формировать нужный солдатский призыв. Что мешает сегодня
организовать сектор экономики – государственные унитарные предприятия –
где бы управляли и трудились отставники на благо всего общества и самой
армии? Так что паразитическому функционерскому центру может
противостоять обносившаяся, затурканная нападками со всех сторон
российская армия со своим политическим авангардом (например, ДПА) и
тылом в виде госпредприятий ВПК.
Армия должна быть в центре еще и потому, что она ответственна за свое
стыдливое невмешательство в защиту действующей Конституции в 1993 году.
Да, армия заплатила за это кровью российских солдат в Чечне, но она не
может быть далее бессловесной жертвой интриг функционеров.
Тыл правого фланга обеспечат многообразные по форме частные предприятия.
Ситуация с правым флангом понятна, ему нужно выстоять против проведения
функционерской идеи национализации ранее приватизированных предприятий.
С левым флангом сложнее, в психологии его прочно укрепилось «отнять и
поделить». Идеи и практический опыт ленинского НЭПа по организации
процесса созидания вспоминаются все реже. А ведь существует
законодательное поле внедрения на практике идей социальной
справедливости в трудовых коллективах и управлении ими – принятый Думой
два года назад закон « О народных предприятиях». Не национализируйте в
угоду класса функционеров, а активизируйте работу по передаче
«умирающих» предприятий в собственность трудовых коллективов под
управлением СТК – и компартии на деле станут политическим авангардом
трудящихся. Почувствуют трудящиеся реальную разницу между
госпредприятиями 70-80 годов, сегодняшней частнособственнической
анархией и коллективными народными предприятиями – через десяток лет
частные предприятия начнут испытывать недостаток в профессиональных
работниках. Да и компартии смогут избавиться от оставшихся скрытых
функционеров в собственных рядах, так как организовать трудовой
коллектив, производственный процесс, выпуск конечной продукции или
качественных услуг при получении минимума личных благ – камень
преткновения для любого функционера. На практике помочь становлению
трудовой демократии, материальной базе трудовых коллективов – и вера в
левое движение станет материальной силой.
Объединение прогрессивных партий в российский гражданский сою приведет к
ясной полярности – делению на тех, кто живет для России, и на тех, кто
живет за счет России.
|
